Неточные совпадения
— Почему — странно? — тотчас откликнулась она, подняв брови. — Да я и не шучу, это у меня стиль такой, приучилась
говорить о премудростях просто, как
о домашних делах. Меня очень серьезно занимают люди, которые искали-искали свободы духа и вот будто — нашли, а свободой-то оказалась бесцельность, надмирная
пустота какая-то.
Пустота, и — нет в ней никакой иной точки опоры для человека, кроме его вымысла.
— Ты ему
о деле, а он шалит:
пустота какая — мальчик! —
говорила однажды бабушка. — Прыгай да рисуй, а ужо спасибо скажешь, как под старость будет уголок. Еще то имение-то, бог знает что будет, как опекун управится с ним! а это уж старое, прижилось в нем…
Скоро Александр перестал
говорить и
о высоких страданиях и
о непонятой и неоцененной любви. Он перешел к более общей теме. Он жаловался на скуку жизни,
пустоту души, на томительную тоску.
Софья. Неправда! Я не к сердцу твоему обращаюсь — бесполезно кричать в
пустоту, — я
говорю тебе: или ты сознаешься в своей ошибке, или я расскажу
о тебе Пётру и Вере… Ради детей, Иван!
В 50-х годах XIX столетия бабиды были перерезаны, замучены, вожди их истреблены, и практическое влияние силы западноевропейских идей на социальный быт Востока снова стало ничтожно, незаметно вплоть до начала XX века. Проповедь научного мышления в Турции, Персии, Китае, — не
говоря о Монголии, — до сих пор не дает осязательных результатов, являясь как бы лучеиспусканием в
пустоту.
Недаром же философия и мистика небытия
говорят не
о полной
пустоте, но
о нирване как некотором положительном, а не отрицательном лишь небытии.
О нем как
о небытии можно
говорить поэтому лишь в отношении к уже проявленному бытию, но отнюдь не в смысле
пустоты, отсутствия бытия.
Перед нами жуткая, безгласная
пустота, как будто из века еще не знавшая света, — та домировая
пустота и тьма,
о которой библия
говорит: «земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною».
«Работай, брат, работай! Твое перо — оно обмокнуто в живую человеческую кровь. Пусть кажутся твои листки пустыми — своей зловещей
пустотой они больше
говорят о войне и разуме, чем все написанное умнейшими людьми. Работай, брат, работай!»
«Ты, с твоими звонкими словами
о широком и большом, — ты увидел в этом
пустоту. Я буду при тебе смеяться надо всем, ты можешь беситься, а я знаю: встану, подниму из широких рукавов нагие руки, потянусь к тебе, — и пусть ты не
говоришь, а пьянящая тайна моих объятий для тебя глубже и прекраснее скучных дел мира».